«Профессор накрылся!» и прочие фантастические неприятности - Генри Каттнер

Тэлмен.

Коттон отвернулся. Дэлквист остался там, где стоял, – словно завороженный, подумал Тэлмен, пока не увидел, что плечи здоровяка подрагивают. Ферн поднял взгляд к балкону:

– Он прошел через фильтровочный экран. Через металлическую сетку с дюймовыми ячейками.

– Пробил ее?

– Нет, – хмуро проговорил Ферн. – Не пробил. Прошел насквозь.

Четыре g и падение с восьмидесяти футов в сумме дают довольно неприятный результат. Тэлмен закрыл глаза:

– Квент!

– Ну что, сдаетесь?

– Да ни за что! – рявкнул Ферн. – Мы не настолько взаимозависимы. Обойдемся без Брауна.

Тэлмен уселся на балконе, держась за перила и свесив ноги в пустоту, и воззрился на глобус звездного неба, висевший в сорока футах слева. Красный маркер корабля застыл на месте.

– По-моему, ты уже не человек, Квент, – сказал Тэлмен.

– Потому что не пользуюсь бластером? Теперь у меня иное вооружение. Я не обманываю себя, Ван. Я сражаюсь за свою жизнь.

– Мы еще можем договориться.

– Я же говорил, что ты забудешь о нашей дружбе раньше моего. Ты не мог не знать, что угон корабля непременно повлечет за собой мою смерть. Но, как вижу, тебя это не смутило.

– Я не ожидал, что ты…

– Вот именно, – сказал динамик. – Любопытно, пошел бы ты на реализацию вашего плана с такой же готовностью, будь я в человеческом обличье? Что касается дружбы – вспомни свои психологические штучки, Ван. В моем механическом теле ты видишь врага, преграду между тобой и настоящим Бартом Квентином. Думаю, подсознательно ты ненавидишь это тело и поэтому стремишься его уничтожить. Даже если вместе с ним уничтожишь и меня. Ну, не знаю… Наверное, ты пришел к логическому выводу, что таким образом спасешь меня от сущности, которая возвела этот барьер. Но ты забыл, что по натуре своей я не изменился.

– Мы, бывало, играли в шахматы, – напомнил ему Тэлмен, – но обходились без физического уничтожения пешек.

– Мне поставили шах, – парировал Квентин. – В моем распоряжении остались только кони, а у тебя все еще есть ладьи и слоны, и ты можешь ходить прямо. Ну что, сдаешься?

– Нет! – отрезал Тэлмен, не отводя взгляда от красной точки.

Она дрогнула, и Тэлмен изо всех сил вцепился в металлические поручни. Корабль дернулся, и Тэлмена выбросило за ограждение. Одна рука в перчатке разъединилась с перилами, вторая выдержала. Глобус звездного неба тревожно закачался под потолком. Тэлмен закинул ногу за перила, снова вскарабкался на свой сомнительный насест и глянул вниз.

Ферн по-прежнему держался на страховочном тросе, а Дэлквист и коротышка Коттон скользили по полу. Наконец оба врезались в металлическую стойку. Кто-то вскрикнул.

Весь в поту, Тэлмен осторожно полез вниз, но когда добрался до Коттона, тот был уже мертв. По какой причине? Ответ подсказывали искаженные черты побелевшего лица и светящиеся трещины в защитном стекле шлема.

– Его бросило на меня, – выдохнул Дэлквист. – Налетел стеклом на мой затылок…

Коттона убила хлорированная атмосфера герметичного корабля. Смерть была непростой, но быстрой. Дэлквист, Ферн и Тэлмен переглянулись.

– Нас осталось трое, – сказал светловолосый гигант. – И мне это не нравится. Совсем не нравится.

– Значит, мы до сих пор недооцениваем эту тварь, – оскалился Ферн. – Так, подцепитесь к стойкам. Не двигайтесь без крепкой страховки и держитесь подальше от потенциально опасных предметов.

– Мы по-прежнему движемся к Земле, – сказал Тэлмен.

– Угу, – кивнул Ферн. – Можно раздраить люк и выйти в открытый космос. Но что потом? Мы планировали лететь на этом корабле. А теперь у нас попросту нет другого выбора.

– Если сдаться… – начал Дэлквист.

– Смертная казнь, – решительно оборвал его Ферн. – Время у нас еще есть. Я нашел кое-какие интересные провода. Отключил множество соединений.

– Думаешь, у тебя получится?

– Думаю, да. Главное, не разжимайте руки. Ни на секунду. Я отыщу решение, прежде чем мы войдем в атмосферу.

– Мозг порождает определенные колебания электрического потенциала. Может, отследить их пеленгатором? – предложил Тэлмен.

– Это сработало бы посреди Мохаве, но не здесь. Корабль кишит всевозможными видами тока и излучения. Их не расшифровать без специальной техники.

– Ну, кое-какую аппаратуру мы захватили. Да и на стенах ее хватает.

– И вся она в единой цепи. Я бы десять раз подумал, прежде чем менять положение вещей. Жаль, что Каннингэм больше не с нами.

– Квентин не дурак, – сказал Тэлмен. – Сперва избавился от инженера-электронщика, потом от Брауна. Взял слона и ферзя, после чего собирался убить тебя.

– А я тогда кто?

– Ладья. Он прикончит тебя при первой возможности.

Тэлмен нахмурился, что-то вспоминая. И наконец вспомнил. Пригнулся к планшету на руке Ферна, закрыв его от любопытных фотоэлементов в стенах и потолке, и написал:

«Он пьянеет от высокой частоты. Сделаешь?»

Ферн изорвал листок с текстом в мелкие клочки, неуклюже орудуя руками в перчатках. Подмигнул Тэлмену и едва заметно кивнул.

– Ладно, буду пробовать дальше, – сказал он и, разматывая страховочный трос, двинулся к комплекту аппаратуры, который принес вместе с Каннингэмом.

Оставшись вдвоем, Дэлквист с Тэлменом пристегнулись к железкам и стали ждать. Других дел у них не намечалось. Тэлмен уже упоминал высокочастотное раздражение в разговорах с Ферном и Каннингэмом, но тогда эта подробность не вызвала у них интереса. Теперь же она – вкупе с прикладной психологией – способна была дать ответ на измучивший всех вопрос.

Тэлмену страшно хотелось курить. Чтобы приглушить никотиновый голод, он кое-как извернулся в пропотевшем скафандре, нащупал губами трубку питания, проглотил солевую таблетку и запил ее парой глотков тепловатой воды. Сердце гулко колотилось. Вдобавок ко всему тупо заныли виски. В скафандре было неудобно. Тэлмен не привык к столь радикальному уединению.

Встроенное переговорное устройство молчало, если не считать негромкого гула и пошаркивания мягких подошв Ферна. Тэлмен взглянул на хаотическое нагромождение электроники, моргнул и закрыл глаза: от безжалостного желтого света, не предназначенного для человеческого зрения, глубоко в глазницах бились мелкие пульсы. Где-то на корабле находится Квентин, думал он. Не исключено, что в этой рубке. Где же он прячется?

Не пора ли вспомнить рассказ «Похищенное письмо»? Пожалуй, нет. У Квентина не было причин ожидать угона. Он оказался в столь превосходном укрытии лишь благодаря случаю да еще небрежности механиков, собравших этот одноразовый корабль как придется, на скорую руку.

Но, подумал Тэлмен, если сделать так, чтобы Квентин выдал свое местоположение…

Каким образом? Вызвать опьянение с помощью направленного раздражения коры головного мозга?

Или воззвать к основным инстинктам? Но у мозга нет способности к воспроизводству. Единственной константой остается самосохранение. Тэлмен пожалел, что не захватил с собой Линду. Тогда у него имелся бы рычаг давления.

Будь у Квентина человеческое тело, ответ нашелся бы без труда, и не обязательно